«Все по местам!»
Выступление по радио 11 сентября 1940 года
На днях, когда я заявил палате общин, что считаю маловероятным, чтобы неприятельское воздушное наступление в сентябре оказалось более чем втрое сильнее августовского, я, разумеется, имел в виду не варварское нападение на гражданское население, а великое сражение между нашими истребителями и германскими воздушными силами.
Нас, конечно, не удивляет, что при благоприятной погоде волны германских бомбардировщиков под прикрытием истребителей, зачастую по три-четыре сотни в каждой, появляются над нашим Островом, особенно над Кентским мысом, надеясь найти при дневном свете военные и тому подобные объекты. При этом, однако, они наталкиваются на наши истребительные эскадрильи и почти неизменно вынуждены рассеиваться; потери в машинах в среднем составляют 3 к 1, а в экипажах — 6 к 1 в нашу пользу.
Попытка немцев добиться в дневное время превосходства в воздухе над Англией является, несомненно, решающим моментом всей войны. Пока что эта попытка полностью провалилась. Она стоила Германии очень дорого, между тем как мы чувствуем себя сильнее и действительно являемся значительно сильнее, чем в июле, когда тяжелые бои только начинались. Можно не сомневаться в том, что герр Гитлер расходует свою истребительную авиацию весьма ускоренным темпом, а если дело будет продолжаться так еще несколько месяцев, то он израсходует и погубит эту жизненно важную часть своей авиации. Это даст нам очень большое преимущество.
С другой стороны, попытка вторгнуться в нашу страну без обеспечения господства в воздухе была бы весьма рискованным предприятием для герра Гитлера. Но тем не менее он упорно продолжает свои приготовления к вторжению крупного масштаба. В настоящий момент несколько сот самоходных барж из германских и голландских портов двинулись вдоль побережья Европы, направляясь в порты Северной Франции — из Дюнкерка в Брест, а оттуда — во французские гавани Бискайского залива.
Кроме того, торговые караваны, до сотни судов в каждом, плывут через пролив Па-де-Кале в Ла-Манш, двигаясь бросками от одного порта к другому, под защитой артиллерийских батарей, установленных немцами на французском берегу. В настоящий момент на всем пути от Гамбурга до Бреста в немецких, голландских, бельгийских и французских портах собрано значительное число судов. И наконец, некоторые приготовления делаются для переброски войск вторжения из норвежских портов.
За этими флотилиями кораблей и барж стоят крупные германские воинские соединения, ожидающие приказа к посадке и выступлению в это рискованное путешествие через море. Мы не знаем, когда они попытаются его переплыть; мы не можем также быть уверенными в том, действительно ли они попытаются это сделать; но при всем том мы не можем закрывать глаза на тот факт, что в настоящий момент ведутся усиленные, крупнейшего масштаба, приготовления к вторжению на наш Остров. Причем готовится оно с присущей немцам тщательностью и методичностью и обрушиться может на Англию, Шотландию или Ирландию, или всех сразу.
Если вторжению и суждено вообще произойти, то едва ли его будут откладывать очень надолго. Погода может испортиться в любую минуту. Кроме того, врагу трудно держать эти флотилии в состоянии длительного и неопределенного ожидания, в то время как каждую ночь их атакуют наши бомбардировщики и часто обстреливают наши военные корабли, подстерегающие их в открытом море.
Вот почему мы должны рассматривать ближайшую неделю как чрезвычайно важный период нашей истории. Этот период не менее важен, чем те дни, когда испанская Армада приближалась к Ла-Маншу, а Дрейк заканчивал партию игры в кегли; когда Нельсон стоял между нами и огромной армией Наполеона, находившейся в Булони. Обо всем этом мы знаем из учебников истории; но то, что происходит сейчас, несравнимо по своему масштабу и значению для будущего всего мира и его цивилизации и сопряжено с гораздо более глубокими последствиями, чем те славные дни прошлого.
Вот почему каждый мужчина и каждая женщина должны приготовиться исполнить свой долг, в чем бы он ни выразился, с особой гордостью и добросовестностью. Наши эскадры и флотилии чрезвычайно могущественны и многочисленны; наша авиация более мощна, чем когда бы то ни было раньше и исполнена сознания своего доказанного превосходства, не в численности, но в боеспособности людей и машин. Наши берега хорошо укреплены и обеспечены достаточным количеством войск, за которыми в полной готовности к нападению на захватчиков стоит мобильная армия, гораздо более крупная и гораздо лучше вооруженная, чем когда-либо в прошлом.
Кроме того, у нас есть полтора миллиона солдат гражданской обороны, которые в такой же мере могут считаться солдатами регулярной армии, как и гренадеры-гвардейцы; эти солдаты готовы биться за каждый дюйм земли в каждой деревне и на каждой улице.
И с чувством благоговейной и твердой уверенности я говорю: да поможет Бог правой стороне!
Жестокие, целенаправленные, но неприцельные бомбардировки Лондона составляют, разумеется, часть гитлеровского плана вторжения. Он рассчитывает убийством большого числа мирных граждан, в том числе женщин и детей, запугать жителей нашего могущественного и великолепного города и таким образом отвлечь наше внимание от подготовляемого врагом свирепого натиска. Плохо же он знает дух британской нации и тот крепкий материал, из которого сделаны лондонцы, чьи предки играли ведущую роль в создании парламентских институтов и воспитанные на том, чтобы ценить свободу превыше жизни. Этот злой человек, это вместилище и воплощение разрушающей душу ненависти, это чудовищное порождение былого зла и позора, ныне решил попытаться сломить хребет нашей прославленной островной нации при помощи оргии убийств и уничтожения. На самом же деле он этим лишь зажег огонь в британских сердцах, как у нас в стране, так и во всем мире, который будет гореть еще долго после того, как все следы пожарища, зажженного этим человеком в Лондоне, уже исчезнут. Он зажег огонь, который будет гореть упорным и всепожирающим пламенем, пока последние следы нацистской тирании не будут выжжены в Европе и пока Старый Свет и Новый Свет не смогут рука об руку воздвигнуть заново храм человеческой свободы и человеческой чести, основания которого не так-то скоро и легко можно разрушить.
Настало время всем встать плечом к плечу и стоять крепко, как и поступает наш народ. Я хочу выразить свое восхищение образцовыми действиями всей противовоздушной обороны Лондона, особенно пожарных команд, чья работа так тяжела и опасна. Весь мир, который еще свободен, изумлен хладнокровием и стойкостью граждан Лондона, преодолевающих выпавшее им на долю великое испытание, окончание и новые жестокости которого еще нельзя предвидеть.
Пусть это выступление послужит словом ободрения для наших вооруженных сил на морях, в воздухе и на суше — на всех их постах и позициях; словом ободрения, которое мы шлем из нашей столицы. Они знают, что за ними стоит народ, который не согнется и не устанет в борьбе, какой бы тяжелой и длительной она ни оказалась; они знают, что даже из самых жестоких страданий мы лишь почерпнем силу для жизни, силу для победы, которая будет завоевана не только для нас, но и для всех; победы, которая будет добыта не только для нашей эпохи, но и для тех лучших дней, что наступят.
Угроза вторжения. Вскоре после выступления Черчилля по радио 14 июля в рейхстаге с «победной» речью выступил Гитлер, предсказывавший, что недалеко то время, когда английский премьер будет искать убежище в Канаде.
Но, в отличие от Черчилля, Гитлер был плохим провидцем. В этой речи Гитлер обратился к английскому народу с «мирным предложением»: «В этот час я полагаю, что моя совесть велит мне еще раз воззвать к разуму и здравому смыслу Великобритании и других стран. Я считаю для себя возможным выступить с этим призывом, ибо являюсь не побежденным врагом, который просит милости, а победителем, говорящим во имя разума. Я не вижу оснований продолжать эту войну. Мне тяжело думать о жертвах, которых она потребует… Возможно, мистер Черчилль отвергнет это мое предложение, сказав, что оно порождено лишь страхом и сомнением в окончательной победе. В этом случае я избавлю себя от угрызений совести в отношении того, что последует» (А. Гитлер, выступление 19 июля 1940 г.)
Эти слова нацистского маньяка и в Англии, и во всем мире были восприняты как угроза непосредственного вторжения в Англию, если она пожелает сохранить состояние войны с Германией.
Министр иностранных дел Италии Чиано, непрестанно курсировавший в те дни от дуче к фюреру и обратно, позднее писал, что детали вторжения в Англию обсуждались в Германии еще в начале июля, а после высмеивания предложений фюрера британской прессой, записал 20 июля: «Реакция английской печати на вчерашнее выступление Гитлера не дает оснований надеяться на достижение соглашения. Поэтому он готовится нанести военный удар по Англии».
О реальных признаках этой подготовки, содержавшихся в донесениях военной разведки, был осведомлен и Черчилль. Он знал о скоплениях нацистского воинства на обращенном к Великобритании побережье материка и о концентрации судов и барж, предназначенных для доставки войск на остров.
Сентябрь был последним полулетним месяцем, после которого в пользу Англии стали бы трудиться бури и густые туманы, и Черчилль понимал, что если Гитлер отважится на вторжение в 1940 г., то оно начнется не позднее сентября. Именно поэтому 11 сентября он обратился по радио к английскому народу со словами флотской команды: «Все по местам!»