Вперед к победе
Речь в палате общин 21 февраля 1944 года
Сейчас не время для скорби или ликования, сейчас время напрягать силы и укреплять решимость. Война еще продолжается.
Я никогда не считал, что конец войны в Европе уже очень близок или что Гитлер стоит накануне краха, и я, конечно, не даю каких-либо гарантий и даже не разделяю каких-либо надежд на то, что в 1944 году завершится война в Европе. Не давал я никаких гарантий и относительно иного исхода событий.
В целом информация, какой я располагаю,— а я имею надежную информацию,— показывает, что Гитлер и его гестапо все еще полностью контролируют положение и что нацистская партия и немецкие генералы решили быть повешенными вместе.
Численность германской армии составляет примерно 300 дивизий, хотя в значительной части этих дивизии личный состав серьезно сокращен. Боеспособность немецких войск высока. Германский генеральный штаб, который не был нами ликвидирован после прошлой войны, состоит из многих тысяч прекрасно обученных офицеров. Это — школа, неизменно следующая своим доктринам. Она отличается большим искусством как в управлении войсками на поле боя, так и в быстрой переброске их с места на место. Последние бои в Италии должны были бы рассеять всякие сомнения на этот счет.
Наши бомбардировки действительно заметно отразились на производстве вооружения для германской армии. В германском народе они породили апатию, которая также снижает военное производство и отражается на работе противовоздушной обороны.
Замечательные победы наших советских союзников на Восточном фронте причиняют огромный ущерб врагу. Этим победам содействовало отвлечение большого числа вражеских дивизий в Италии и Югославии, а также то обстоятельство, что крупные вражеские силы скованы во Франции и Нидерландах угрозой вторжения.
Более того, англо-американские бомбардировки Германии, сковывающие активность около трех миллионов немецких солдат, вместе с другими действиями британцев и американцев, оттянули еще четыре пятых истребительной авиации на британские и американские фронты. Я полагаю, еще большее число вражеских бомбардировщиков действует против нас и наших американских союзников.
Все это оказало помощь Советскому Союзу. Мне кажется, что эти заявления должны быть сделаны из чувства справедливости к западным союзникам, но они ни в коей мере не уменьшают славы русского оружия.
Давая общую оценку событий, развертывающихся перед нами, следует также помнить, что германские войска, отступая на запад, сократят свои фронты, и если они сочтут возможным бросить безнадежное дело на Балканах и Апеннинском полуострове, то значительное число своих дивизий они смогут использовать для усиления центрального резерва немецкого командования.
Я далек от желания выступать со сколько-нибудь хвастливыми заявлениями о роли, которую наш остров играет в войне. Тем не менее, мне кажется, что интересы союза в целом могут пострадать, если другие члены этого союза не будут осведомлены о доле участия Британии в великих событиях, которые развертываются сейчас на фронтах.
Доминионы также имеют право знать, как метрополия выполняет свою роль. Вот почему я считаю своей обязанностью сообщить о нескольких фактах, которые, пожалуй, не получили широкой известности.
Так, например, с 1 января 1943 года до настоящего времени, то есть до середины февраля 1944 года, корабли Королевского военно-морского флота и самолеты Королевского воздушного флота, то есть вооруженные силы метрополии, потопили более половины неприятельских подводных лодок, о гибели которых у нас есть неоспоримые доказательства в виде пленных. Они также потопили 40 процентов большого числа остальных подводных лодок, об уничтожении которых мы можем судить по трупам или по обломкам.
Помимо вражеских подводных лодок, начиная с 1 января 1943 года мы потопили 19 вражеских военных кораблей, а также большое число торпедных катеров, эскортных судов, минных тральщиков и других вспомогательных судов.
В результате действий главным образам британских вооруженных сил за этот период было потоплено 316 торговых судов общим водоизмещением в 835 000 тонн. За этот же период погибло 7 677 офицеров и матросов Королевского военно-морского флота и около 4 200 офицеров и матросов торгового флота.
За это время общие потери Королевского военно-морского флота превысили 30 процентов его довоенного людского состава. Из 130 000 моряков было убито 41 000 офицеров и матросов. С 1 января 1943 года корабли Королевского военно-морского флота 716 раз бомбардировали вражеское побережье. За это же время мы потеряли или должны были поставить на ремонт на срок более года 95 кораблей.
Переходя к воздушной войне, надо отметить, что честь бомбардировки Берлина почти целиком выпала на нашу долю. До настоящего времени мы вели главную атаку против Германии.
Не считая авиационных соединений доминионов и союзников, действующих вместе с Королевским воздушным флотом, авиация Британских островов потеряла с начала войны 38 000 летчиков и других членов экипажей убитыми, 10 400 пропавшими без вести и более 10 000 самолетов. Британская авиация сделала почти 900 000 вылетов над театром военных действий в Северной Европе.
Что касается войск, то британская армия ненамного превосходила по численности полицейские силы в 1939 году, и все же она сражалась во всех частях мира — в Норвегии, Франции, Голландии, Бельгии, Египте, Эритрее, Абиссинии, Сомали, на Мадагаскаре, в Сирии, Северной Африке, Иране, Сицилии, Италии, Греции, на Крите, в Бирме, Малайе, Гонконге.
Англо-американское воздушное наступление на Германию должно рассматриваться в настоящее время как наша главная задача в области наступательных операций. До середины 1943 года наши воздушные силы, находившиеся в действии, были наиболее многочисленными.
В результате массовой транспортировки самолетов через Атлантику в 1943 году бомбардировочная авиация Соединенных Штатов, дислоцированная в Британии, начинает превосходить нашу собственную и вскоре еще более возрастет, о чем я рад сообщить.
Усилия воздушных сил союзников прекрасно согласуются друг с другом. Каждое из этих усилий может считаться максимальным. Позвольте привести свежий пример. За 48 часов, считая с трех часов утра 20 февраля, на Германию было совершено 4 больших налета. Первый, на Лейпциг, начался в ночь с 19 на 20 февраля. Он был проведен Королевским воздушным флотом. Из приблизительно 1000 самолетов, посланных на эту операцию, мы потеряли 79.
Утром, в воскресенье 20 февраля, огромные американские воздушные силы численностью почти в 1000 самолетов, сопровождаемые еще большим числом англо-американских истребителей, главным образом американских, вылетели на бомбардировку германских городов, в том числе и Лейпцига. Это произошло в дневное время.
Потери, понесенные нами во время этого налета, были значительно снижены тем, что британские операции, проведенные накануне ночью, дезорганизовали вражескую истребительную авиацию. Истребители приземлились не на своих базах и не могли быть быстро брошены во второй бой.
Вот почему удалось полностью реализовать преимущества американской прицельной бомбардировки. В те же сутки, в ночь с 20 на 21 февраля, состоялся новый британский налет на Штутгарт. Снова в операциях участвовали очень крупные силы — от 600 до 700 самолетов. Эффективность предыдущих бомбардировок в значительной степени облегчила проведение третьего налета. В завершение американские воздушные силы в большом числе вылетели в понедельник и весьма действенно доказали наше общее превосходство в воздухе над противником.
Эти четыре налета, во время которых было сброшено более 9 000 тонн бомб, представляют собой, взятые вместе, самый ожесточенный удар с воздуха, нанесенный до сих пор по Германии. Эти налеты доказали важность массированных бомбардировок во всех формах воздушной войны.
Мы рассчитываем на серьезное сокращение и дезорганизацию всей системы германского военного снабжения, как бы далеко вглубь страны ни были переведены вражеские военные заводы. Кроме того, прицельные американские дневные налеты дают блестящие результаты в поражении отдельных объектов не только в ясную погоду, но, в связи с развитием навигационных приборов, и при бомбардировках через облака.
В целом наше воздушное наступление является основой, на которой строятся наши планы вторжения на континент. Масштабы этого наступления намного превзойдут все то, что когда-либо делалось в этом роде или что только можно себе представить.
Правительства союзных стран никогда не согласятся с тем взглядом, что мы должны стеснить действия или ограничить использование этого первостепенного орудия войны. Германскому гражданскому населению лучше всего покинуть центры военной промышленности и искать убежища в сельской местности.
Мы намереваемся сделать невозможным в широком смысле этого слова военное производство во всех городах и индустриальных центрах Германии.
Ответные действия врага до сих пор были умеренными, но мы должны ожидать их усиления. Гитлеру очень важно преувеличивать силу своих контрударов, чтобы успокаивать обманутый им народ.
Нет никакого сомнения в том, что немцы, помимо этих воздушных налетов, готовят на французском побережье в большом масштабе новые средства нападения на Британию либо при помощи самолетов, управляемых по радио, либо путем использования ракетных снарядов, или тех и других одновременно.
Мы давно с максимальной бдительностью следим за этими приготовлениями и наносим удары по очагам этой подготовки, когда только погода нам благоприятствует. Мы делаем это с максимальной силой, не ослабляя стратегического воздушного наступления против Германии.
Группа высококвалифицированных американских и британских офицеров, получающих указания из Вашингтона, где находится объединенный штаб союзников, постоянно работает над составлением подробного списка очередности бомбардировок. Этот список определяет наши операции на ближайшее время и быстро приводится в соответствие с нашими стратегическими планами и задачами.
Я полагаю, что лучшего механизма нельзя было бы создать. Этот механизм всегда достаточно гибок, чтобы дать нам возможность заняться специальными объектами, как, например, Софией, столицей вражеской Болгарии.
Применение воздушной мощи оказывает влияние на общую военную ситуацию еще и потерями, какие оно причиняет истребительной авиации противника в дневных и ночных воздушных боях, и в особенности в дневных боях, когда встречаются крупные соединения американских «Летающих крепостей» с вражескими истребителями.
Мы знаем уже, что германская авиационная программа предусматривает главным образом производство истребителей, а это показывает, какое значение немцы придают обороне в воздухе. Эти новые силы истребительной авиации сейчас безжалостно уничтожаются как в воздухе, так и на заводах, которые подвергаются беспрестанным налетам.
То же самое можно сказать и о японской авиации, которая также ведет неравную борьбу и истощает свои силы. Авиационное производство Японии нельзя даже сравнить с производством в великих державах, на которые она напала.
Авиация была тем видом оружия, которое оба разбойничьих государства избрали в качестве главного орудия завоеваний. В этой сфере они надеялись восторжествовать. Таким путем они намеревались подчинить своей власти другие народы. Я не буду морализировать, но скажу только, что в длинной цепи событий есть странная и суровая справедливость.
Другое большое англо-американское наступление ведется в Италии. С тех пор как в октябре был взят Неаполь, многие были разочарованы развитием событий на этом фронте. Это объясняется исключительно плохой погодой, которой отличается зима в этой стране яркого солнца — Италии. В этом году погода была хуже обычной.
Кроме того,— и в гораздо большей степени,— это объясняется тем, что в Италию постепенно были переброшены германские войска, и немецкое командование решило пойти на крайние меры, чтобы удержать в своих руках Рим.
В короткое время мы высадили на берег Италии большую армию, хорошо оснащенную артиллерией, танками и многими тысячами автомобилей. Наши войска, продвигаясь вглубь страны, вошли в соприкосновение с врагом. Знаменательно, как немцы реагировали на эту высадку. Гитлер, очевидно, решил оборонять Рим с таким же упорством, какое он показал у Сталинграда, в Тунисе и в последнее время в излучине Днепра. Не менее семи германских дивизий были срочно переброшены из Франции, Северной Италии и Югославии. Были сделаны решительные попытки нанести удар по плацдарму и сбросить нас в море.
С точки зрения большой стратегии, решение Гитлера о переброске в Италию 18 дивизий, что, вместе с обслуживающими частями, составляет, вероятно, около полумиллиона солдат, и его решение создать в Италии крупный дополнительный фронт не могут считаться неблагоприятными для союзников. Ведь должны же мы где-то сражаться с немцами в этой войне, если мы не хотим стоять в бездействии и наблюдать за борьбой русских.
Эти изматывающие бои в Италии связывают войска, которые нельзя уже использовать в других более крупных операциях, и служат действенной прелюдией к более крупным операциям. Мы имеем достаточные силы в Африке, чтобы продолжать борьбу и перебрасывать их с такой скоростью через Средиземное море, какую позволяют нам наши транспортные возможности.
В Великобритании, где концентрируются силы для будущих операций величайшего значения, военное руководство возглавляет генерал Эйзенхауэр, с которым вместе мы работали так долго, с таким удовольствием и так успешно. Заместителем его является главный маршал авиации Теддер, а начальником штаба — блестящий, испытанный американский генерал Беделл Смит. Под руководством этих центральных фигур Верховного командования работают много отличившихся в боях британских и американских офицеров, в том числе и генерал Монтгомери. Эти офицеры, когда придет время, в соответствии с взятыми обязательствами поведут наши армии к освобождению Европы.
Поскольку в Америке делались некоторые неофициальные заявления по поводу сравнительной мощи армий, которые будут базироваться в Британии, я считаю необходимым указать, что британская и американская армии к началу борьбы будут примерно равны.
Однако, если борьба затянется, непрерывный и огромный приток американских подкреплений даст американцам, естественно, то численное превосходство, которого нужно ожидать, исходя из больших материальных и людских ресурсов, которыми они располагают и которые они хотят как можно скорее бросить в бой с врагом. Естественно поэтому, что Верховное командование должно принадлежать Соединенным Штатам.
Я хотел бы сделать небольшое отступление и подчеркнуть, насколько безукоризненно взаимодействие британских и американских армий. Ничего подобного еще никогда не наблюдалось в отношениях между какими бы то ни было союзными армиями. Общность языка, бесспорно, играет при этом огромную роль, но одной только общностью языка дело не ограничивается.
Во время почти всех прошлых коалиционных войн штабы работали на основе равного представительства в каждом отделе со штатом связных офицеров и так далее. Но в Африке генерал Эйзенхауэр создал единую систему командования, в которой каждый пост занимал тот, кого считали наиболее пригодным для этого, и все офицеры подчинялись друг другу в зависимости от ранга и без малейшего учета национальной принадлежности.
Такое же единство и такие же братские отношения внедряются сейчас и в войсках, которые концентрируются в нашей стране. Я полностью уверен, что эти принципы окажутся чрезвычайно полезными в ведении всех коалиционных войн.
А сейчас я должен перейти к военным операциям и освещению политической ситуации в Европе, которая столь существенно влияет на все запланированные военные дела.
Во время этой войны, которая ведется таким большим числом стран против нацистской тирании по всей Европе, в среде побежденных народов действует один общий принцип — принцип ненависти к немцам и стремления к восстанию против них. Ни одна нация в истории еще не испытывала такой ненависти к себе.
Страшно тяжело бремя потерь, понесенных в борьбе с нацистами. После ошеломляющей катастрофы, после оглушительного удара, после зияющих ран выявляются язвы, принесенные поражением. Рухнули основные принципы национальной жизни. Силы подточены, воля исчезла.
Редкая страна может выдержать тяготы порабощения. Неукротимые патриоты идут различными путями. Изобилуют квислинги и «сторонники сотрудничества» всякого рода. Партизанские вожди сражаются с врагом и враждуют между собой, поддерживаемые своими сторонниками.
В Греции и Югославии уже имеются отряды, ведущие гражданскую войну, побуждаемые ненавистью более острой, чем та, которая должна была направлять их против общего врага. Германский угнетатель с присущим ему коварством и безжалостной жестокостью плетет свои интриги.
Трудно разобраться в политике своей страны, почти невозможно понять политику чужих стран. Самый здравый и безопасный курс, по которому мы должны следовать,— это беспристрастно судить обо всех партиях и отрядах в разных странах по их готовности и способности бороться с немцами и тем самым облегчить долю союзных войск.
Сейчас не время руководствоваться идеологическими симпатиями к той или иной стороне, и мы, правительство его величества, вовсе не занимаемся этим. Так, например, в Италии мы сотрудничаем в настоящее время с правительством короля и Бадольо. В Югославии мы помогаем маршалу Тито. В Греции, несмотря на убийство одного британского офицера партизанской организацией Эллас, мы делаем все от нас зависящее, чтобы добиться примирения или по меньшей мере делового соглашения между враждующими сторонами…
В Югославии, несмотря на страшную и дикую жестокость немецких репрессий по отношению к заложникам и деревенскому населению, в том числе к женщинам и детям, партизаны одерживают победы над захватчиками. Германские войска держат в руках главные города и действующие железные дороги. Они могут перебрасывать свои отряды из одного района в другой. Но они владеют только той территорией, которую контролируют их гарнизоны. Этим ограничивается их власть. Все остальное принадлежит мужественным партизанам.
Немцы понесли очень тяжелые потери. Урон, который наносят захватчикам партизаны в боях, значительно больше, чем их собственные жертвы. Однако немцы причисляют к потерям партизан хладнокровные убийства заложников и гражданского населения. Это увеличивает наш счет, который мы предъявим немцам.
В Югославии вышел на сцену новый, гораздо более грозный боец за свободу. Осенью 1941 года партизаны маршала Тито начали яростную борьбу с нацистами. Они вырвали оружие из рук немцев. Их численность быстро росла. Никакие кровавые репрессии против заложников или деревенских жителей не могли остановить их. Лозунгом их было — смерть или свобода.
Вскоре они начали наносить тяжелый урон врагу, стали хозяевами обширных районов. Умело руководимые, организованные по партизанскому принципу, эти отряды были неуловимы и сеяли смерть в рядах противника. Они появлялись то здесь, то там, были повсюду.
Немцы предприняли ряд крупных операций против партизан, но партизаны всегда, даже будучи окруженными, уходили от врага, предварительно причинив большие потери ему.
Вскоре партизаны Тито превзошли в численности силы генерала Михайловича. К маршалу Тито присоединились не только хорваты и словенцы, но и много сербов. Сейчас у маршала Тито более четверти миллиона людей, большое количество вооружения, захваченного у немцев и итальянцев.
Не утратив своих партизанских качеств, эти люди сформировали значительное число дивизий и корпусов. Все движение в целом приобрело новый характер, превратившись в грозную военную силу…
Вокруг и внутри этих героических сил развились национальные и объединительные движения. Коммунисты имеют честь быть зачинателями этого движения, но по мере его роста, по мере развития ряда объединительных процессов преобладающее значение получили идеи национального единения. В лице маршала Тито партизаны обрели выдающегося вождя, прославившегося в борьбе за свободу…
В Тегеране состоялась долгожданная встреча между маршалом Сталиным, президентом Рузвельтом и мною. Нам удалось установить личный контакт, который окажется полезным для общего дела. Между тремя великими державами было бы намного меньше разногласий, если бы их руководители могли встречаться по одному разу в месяц…
Возникает вопрос: окажутся ли прочными хорошие отношения, установленные в Москве и Тегеране? Означают ли, например, заявление «Правды» или статьи, появляющиеся в различных печатных органах советского правительства, охлаждение англо-русских или американо-русских отношений и возрождение подозрительности со стороны России по отношению к ее западным союзникам? Я считаю, что имею все основания заверить палату общин в следующем сверхважном пункте.
Ни одно из достижений, к которым мы пришли в Москве и Тегеране, не утрачено. Три великих союзника абсолютно едины в своих действиях против общего врага. Они в равной степени исполнены решимости продолжать войну любой ценой, до победного конца, и они считают, что после уничтожения гитлеровской тирании перед ними откроется широкое поле дружественного сотрудничества.
Именно от такого продолжительного, тесного и почетного сотрудничества зависит будущее всего мира. Я воспользовался случаем, чтобы лично поставить перед маршалом Сталиным вопрос о будущности Польши. Я указал, что во исполнение нашей гарантии, данной Польше, Великобритания объявила войну нацистской Германии, что наша решимость не ослабла даже в тот период, когда мы были совершенно одни, и что судьба польской нации занимает первое место в политических приоритетах правительства его величества и британского парламента…
В Тегеране мы, прежде всего, пришли к соглашению о том, что мы обязаны в торжественном единении всех наших сил обрушить на гуннов удар с суши, моря и воздуха, и сделать это мы намерены в предстоящие весну и лето.
Стоящие перед нами задачи, предстоящий нам труд и длительные испытания будут нелегкими, но давайте приложим все наши силы, чтобы наилучшим образом исполнить наш долг. Победа не за горами и в конце концов будет нами достигнута.